- Федор, давно не виделись. - перекошенное в улыбке лицо создателя было очень кстати - Я уж думал ты присоединился к своей семье. Как поживаешь?
Сколько лет, сколько зим. Все то же наглое рыльце, повальная уверенность в своей неуязвимости. Пришел доказать всему стригойскому мирку, что его член подлиннее будет? - забавная мысль мелькнула в голове у Ивашкова. Было немного досадно, что о его настоящей личности теперь известно дочери из уст его смертельного врага.
- Присоединился, не то слово, Эйден, - ответил Федор, возвращая улыбку, - я бы сказал: заново обрел. А ты, я смотрю, все то же "перекати-поле"? Не надоела дворовая жизнь и топтание на месте? Впрочем что это я, тебе терять то и нечего, как всегда..
Но тут сама королева сделала реверанс в сторону благоразумия, уводя напыщенного мерзавца за собой:
- Эйден. Тебе не кажется что это не самое лучшее место для обсуждения таких щекотливых вопросов. Во всяком случае, не при дамах. У меня есть для тебя кое-что особенное, ты же не откажешь мне в маленькой любезности.
Вивьен обернулась и обращаясь с Федору и его дочери сказала:
- Прошу нас извинить, я вынуждена вас ненадолго покинуть, - она одарила Федора улыбкой
Древний легонько склонил голову, провожая взглядом эту пару. Королева явно была не лишена должного такта, уводя пороховую бочку от огня. На какой-то момент Ивашков досадно покосился в сторону, понимая, что при других обстоятельствах он наверняка поддержал бы Вивьен. Но для стригоя на текущий момент было кое-что поважнее расположения королевской власти. Он посмотрел в сторону своей ненаглядной дочери, которая, судя по внешнему виду должна была разразиться словно новогодний фейерверк то ли от встречи со своим бывшим любовником, то ли от разоблачения давно пропавшего "папаши". Упреждая этот взрыв, вампир перешел в наступление, заслышав приятную мелодию. Ивашков взял свою трость, подкинул её в воздух. Какой-то китаец, который был одет в ливрею официанта ловко поймал её и в полупоклоне отошел, смешавшись с толпой. Без лишних слов Федор подхватил изящные руки дочери, обнял ее за талию, прижав чуть плотнее, чем следовало, и сделал несколько первых па, принимая ведущую роль.
Его голос внезапно разбавил повисшее в воздухе напряжение какой-то шутливой ноткой:
- Привет, милая. Вот мы и встретились. Прости, что сразу не стал рассказывать тебе о своем приезде - на то были причины.
Первые два такта прошли отлично, затем виток, оборот и его дыхание снова приблизилось к уху дочери:
- Лилия, я могу только представить, ЧТО происходит внутри тебя сейчас. Я не надеюсь на твое прощение, но...я здесь, чтобы поддержать тебя. Сегодня королева умрет...
Ещё один виток вдоль выстроившихся стригоев, которые с блеском в глазах обсуждали свои темы, косясь на танцующих. Вот вышла и королева, на этот раз одна. Китаец был где то рядом.
Черт! Этот прихвостень Дроздова! - подумал про себя Федор, завершая изумительный виток со своей дочерью, чье лицо было совсем рядом - такое родное, близкое по духу, немного сердитое, но с теплым взглядом - такое выражение было и у Софьи.
Хорошо, танцуй свой последний танец, несравненная Вивьен, ты заслужила это - стригой был одновременно напряжен, из-за близости своей дочери, из-за возникшей ситуации с Вудом, и немного расслаблен: груз, который лежал на его сердце и совести стал чуть легче, что помогало принимать этот новый мир и видеть новые его краски. Отсутствие заклятого врага в зале несколько напрягало - хотелось поговорить с ним и станцевать совсем другой танец, но это должно произойти потом, не сейчас, даже не сегодня. Когда они останутся вдвоем.
Блестящий лакированный пол, белые стены, позолота на мебели, зеркалах, картинах. Бордовые портьеры, высокие окна, изысканные наряды, свечи, её хмурое лицо, готовое вот-вот улыбнуться, чуть влажные глаза дочери расставили все на свои места. Его рука чуть сильнее сжала ее кисть, теперь он был рядом, теперь он никогда не отпустит свою прелесть - Лилия давно стала той нитью, что все ещё держала на плаву этот тонущий корабль под названием "Вечное Одиночество".
Внезапно Ивашков встретил взгляд Вивьен, что кружила в танце с мистером Корсой. Федор не смог сдержать в себе этот порыв - в его взгляде была лишь печаль и прощание со Старым Миром.

Я к тебе прижималась в кружении танго,
На ладонях огня танцевала со страстью.
Перемешаны в воздухе запахи манго
С ароматом пьянящего терпкого счастья.

Не следила за четкостью па и дорожек,
Допускала ошибки танцуя. Как в жизни.
Но к тебе приникала со странною дрожью
И опять ускользала, дразня, словно призрак.

Поцелуи пила с твоих губ дерзновенно,
И объятия длила чуть дольше чем нужно.
Зеркала отражали полет вдохновенный,
Ты в глазах моих видел бессмертную душу,

Что тянулась к тебе, бесконечно сливаясь.
И тебе я признания тихонько шептала...
Ночь, огнями звезд переливаясь,
Любовалась как танго с тобой танцевала... (с)

Занавес. Музыка. Все маски сброшены. Две бессмертные души, сплетенные воедино в ритме аргентинского танго.
Биение сердец вокруг… И пустота в собственной груди с легкостью заполняется отголосками звучащей мелодии - вечной, как сама жизнь. Бум… Головокружение от пьянящего аромата страсти, завуалированного под терпкий аромат красных роз. Бум… Желание прижаться ближе, почувствовать острее, познать тот запрет мужского прикосновения, отмененный ритмами танца.  Бум… Острая потребность в движении, растворение в каждом звуке, доносящемся откуда-то издалека и звучащем так близко. Возле самого сердца, которое не бьется.

Танцпол встретил ярким светом золоченых софитов и громкими аплодисментами наблюдателей, пришедших за зрелищем, желающих прочувствовать таинственную атмосферу влюбленности и похоти, витающих в каждой заряженной частице здешней атмосферы. Саша чувствовала их любопытство, чувствовала бешеную пляску их сердец, стесненную грудной клеткой и срывающееся дыхание так же отчетливо,  как видела их восторженные и завистливые взгляды, когда стригой закружил ее в вихре блаженного танца. 
Знойное танго вверяло мужчин и женщин друг другу, обволакивая невидимыми путами, соединяющими их в единое целое, подталкивая их навстречу, ослепляя, проникая под кожу, вводя беспредельную эйфорию им в кровь. И в эту необычную ночь, Саша отдавалась этому полностью. Отдавалась Ему. 
Там где рука стригоя касалась ее обнаженной кожи, казалось, тот час вспыхивал дикий пожар, заставляющий девушку все больше, теснее отдаваться танцу, встречаясь со своим партнером в единых порывах нежности и еле прикрытого сладострастия, разбушевавшегося в их крови. Они двигались по танцполу, затмевая собою ночь, приковывая взгляды, заставляя мысли отступать на второй план, овладевая вниманием всех присутствующих, не замечая этого, наслаждаясь, только друг другом и музыкой звучащей в такт их движениям.
Туфельки Саши скользили по полированному паркету, увлекая за собой Джереми, чьи руки не отпускали девушку ни на минуту – отдаляя ее от себя лишь затем, чтобы вновь прижать ее нежное женственное тело теснее к своему собственному. Девушка не могла думать ни о чем, кроме как о его пронзительном взгляде и бушевавшем там огне, что пришел на место вечного холода. Казалось, все отступило на задний план. Все кануло в лету, исчезло, растворилось в забвении, нашедшем с первых аккордов их пылкого танца. Утонуло в щедрости его прикосновений, ласкавших ее, словно в данный момент не было женщины во всем мире желанней, чем она. И Саша поддалась искушению.
Что таилось за горячим взором? Что скрывалось за ширмой изящных манер? Одинокая душа, цепляющаяся за остатки человечности, тлеющих на останках собственного мироздания или жестокий убийца, зверь, рыщущий в ночи, решивший  лишь поразвлечься со случайно жертвой?
Улыбка, нежданная и такая искренняя, внезапно озарило его лицо. Саша же подавила в себе искушение дотронуться до его щеки своей ладошкой, почувствовать кончиками пальцев жар его кожи. Так ли он горяч на ощупь? Так ли страстен, не в ритме танго?
Танцуешь ли ты где-то еще, когда никто не видит?
Столько вопросов и на секунды, какие-то доли секунд - незыблемое желание стать кем-то большим для друг друга, стертое собственными страхами.
Остальные пары заканчивали свое выступление, но музыка все еще струилась по залу,  не давая Саше ни малейшей передышки. Но она сама не хотела, чтобы эта ночь заканчивалась, чтобы танец подошел к концу – их сумасшедший, чувственный, пылкий танец. Его рука скользнула по волосам, и длинные белокурые локоны разметались по спине. Девушка слышала приглушенные вздохи, чувствовала как зал вокруг замер и ждет… ждет финала этой пьесы. Маски сброшены. Два хищных неутомимых создания обнажающих друг перед другом души.
Очередное па и она оказывается спиной к своему стригою, чувствуя каждый мускул его тела, силу, исходящую из глубин его естества, мощь, накрывающую ее горячей волной обжигающей страсти. Есть ли смысл думать о завтра, если сейчас тебя ведет танго, азартно увлекает за собой – пьяня и даруя желание в руках того, кто жаждет этого так же, как и ты. Еще мгновение и его глаза застывают напротив. Так мало и так много в этом взгляде. Апофеоз всех чувств, ода воспетому  ритму танго. Два алых взора и еле различимый шепот ее губ, как дуновение весеннего ветерка, срывающего с деревьев остатки мороза.
Спасибо!- хочется закричать или хочется петь. Все тело сверкает от обуреваемых эмоций - страсть, нежность, желание, жизнь! Да, ЖИЗНЬ! Как будто снова жива, как будто может дышать, как будто сердце вновь ритмично бросается в пляс. И лишь ночь, как свидетельница твоей погибели шепчет: «Опомнись!» 
Но нет…  Его губы уже на ее губах. Восторг, умиротворение, желание.… И музыка меркнет, бледнеет и уступает место тишине, которую нарушает лишь звук человеческих рук и голос диктора.
Джереми, первый опомнившейся от страстного танго, приглашает ее к своему столику и Саша, благосклонно улыбаясь грациозно присаживается,  на услужливо выдвинутый официантом, стул. Безотчетным движением, стригойка поправляет свои длинные локоны, небрежным каскадом спадающиеся на ее плече и тянется к бокалу с шампанским, галантно поданным ей мужчиной. Глоток искрящегося вина, мир перестает кружиться, и Саша может, наконец, перевести дух.
- Это было чудесно, - говорит она, обращаясь к Джереми и обводя взглядом зал и гостей ресторана, все еще бросающих любопытные взгляды на их пару, - я очень давно не танцевала.
- Саша Пирс, - протянув руку своему кавалеру, девушка вновь улыбнулась, ловя себя на мысли, что за сегодняшний вечер улыбка не сходит с ее губ.

Сколько же яда и тщеславия в этих людях? Лейла никак не могла понять, что же ее бесит сегодня больше. Вивьен? Ведь эта сука улыбалась так, словно и не заметила сквозящую в речи миледи ненависть. Вуд? Снова этот гад светится своею двуличностью и того и смотри сам готов прыгнуть в койку королевы. Может Корса? Цепной пес Дроздова, который, по мнению стригойки никогда не имел своего мнения, а лишь слепо шел за своим пастором, ловя каждое его слово. Слепец! Нет, все же немалую долю к ее ненависти добавило присутствие этого древнего, который улыбался всем и никому одновременно. Словно он плыл против Гольфстрима, стоя на его волнах айсберги, как собственные крепости. Сообщение ее ищеек, что этот парень может быть ее отцом и еще хуже подтверждение этого встряхнуло стригойку как разряд электрического тока.
Когда королева отвернулась от нее, уведя Вуда в великолепие танца, древняя почувствовала, как в ее руке хруснул хрусталь сжимаемого бокала. Но не успела она взглянуть на собственную ладонь, как этот франт, уже завладел ее ладонью, увлекаяв круг движущихся пар. Это напоминало адский бал у Воланда. Странная мысль, что Булгаков списал выход Маргариты с одного из приемов этой змеюки, позабавила стригойку, вызвал легкую улыбку, когда ее тело прижалось к сильному старому стригою, который бросил ее много веков назад, который разбил ее детскую жизнь и который сейчас ведет в танце как Бог.
- Привет, милая. Вот мы и встретились. Прости, что сразу не стал рассказывать тебе о своем приезде - на то были причины. - услышала она слова новоиспеченного папочки и чисто по-детски, не заботясь о собственном статусе, со всей возможной силой наступила высоченной шпилькой ему на ногу.
Папочке стоило отдать должное. Он и бровью и не повел, чем вызвал легкую волну негодования вкупе с уважением, которое тонкими ниточками отразилось в ее глазах.
- Здравствуйте, Джереми, - прохладно сказала она, склонив голову на бок, пока ее тело послушно следовало за умелыми движениями партнера. - Вы тоже претендуете на постель королевы? - она не надеялась, что укол пройдет, но ураган эмоций. которые роились в ее холодном сердце, не давал ей сейчас адекватно смотреть на ситуацию и она начинала терять терпение, а вместе с ним и связь с реальностью.
- Лилия, я могу только представить, ЧТО происходит внутри тебя сейчас. Я не надеюсь на твое прощение, но...я здесь, чтобы поддержать тебя. Сегодня королева умрет...
Старое имя встряхнуло ее еще сильнее и она сбилась с шага, но тут же была поддержана этим большим старым стригоем. Мозг все еще не мог смириться с мыслью, что ее папашка прожил все эти семь сотен лет и она его так и не нашла. Да уж, программа Жди меня тогда работала отстойно. Лицо исказила гримаса недовольства, тут же сменившаяся дежурной улыбкой. Да уж, он убьет королеву... он поддержит... Что?
Наконец осознание всего сказанного дошло до стригойки и она нервно мотнула головой. Одно дело - ненавидеть и поддевать Вивьен, зная, что она не допустит открытого конфликта и будет сглаживать все острые углы. И совсем другое - когда вот-вот может исполниться мечта и бастардовская сука займет свое горяченькое место в аду.
Положив голову на плечо партнера, стригойка тихонько хихикнула, вложив в этот смешок, весь плескавшийся в ее крови яд.
Мимо нее в своей отвратительной напыщенной манере прошла королева, ведомая в быстром вальсе Дроздовским псом. Неужели все может быть... Стригойская жизнь, где за каждым углом враг, слишком уж жестока, чтобы такое было невозможным. Танцуй, ведьма! Танцуй!
- Мать однажды сказала, что ты придешь и скажешь нечто подобное... - она ухмыльнулась, сдерживая ненависть, - Но здесь даже стены имеют уши... Ты уверен, что Вивьен уже не подписала твой смертный приговор?
Она растворилась в этой мощной музыке, которая словно пробежала по ее венам и заставила мурашки пробежать вдоль позвоночника. Но это слишком красиво звучит, чтобы быть правдой. К тому же, как она мечтала убить эту сучку своими руками...

Тихо напевая себе под нос какую-то легкую мелодию, услышанную вчера на радио, Кэс неторопливо шагала в сторону магазина. Ей нравилось приходить в книжную лавку первой, раскладывать товар по полкам, ожидая, как маленькое помещение начнет заполняться ее друзьями и покупателями.
Кэс вообще была ранней пташкой и, если прошедшая ночь не проходила в диких схватках с немертвыми тварями, то обычно девушка вставала с рассветом, радуясь ему, словно маленький цветок, который слишком устал от темноты ночи и жаждет прикосновения первых лучей солнца, как некого эликсира жизни. В такие минуты охотница забывала те кошмары, вызывающие страшные картины прошлого, что мучали ее ночью…
Но причиной сегодняшнего хорошего настроение охотницы было не ласковое солнце, а обворожительный мужчина, который занимал ее мысли с самого пробуждения. Девушка и сама не понимала, как и когда Митч умудрился поселиться в сердце и стать неотъемлемой частью ее жизни.  Той частью, которая в ответе за счастье. Да, черт возьми, Кассандра чувствовала себя счастливой женщиной, когда могла видеть его сапфировые глаза, которые казалось, не замечают ничего вокруг, кроме нее. Даже тогда, когда вокруг полно охотников или, когда Фейт в очередной раз ругается с поставщиками оружия – этот мимолетный взгляд, проникающий прямо в душу, пробуждает вожделение во всем теле и стремление броситься к нему в объятия, вжаться в его сильное тело, почувствовать умиротворение и защищенность, стать частью чего-то большего, частью него самого.
А ведь при первой встречи ты готова была задушить его голыми руками? – подсказала крупица ее души, которая все еще сопротивлялась этой связи, уповая на то, что они слишком разные, вышедшие из разных миров, слишком долго пробывшие в одиночестве. Одиночество, которое избрали сами.
Кэс шумно выдохнула, пытаясь унять беспорядочные мысли в голове, и, улыбнувшись солнышку, как старому приятелю, повернула ключ в замочной скважине, отворяя двери и меняя таблицу на «открыто». Букинистическая лавка встретила ее запахом свежих печатных изданий, корицы и ванили и, вдыхая знакомые ароматы, Кэс постаралась сосредоточиться на деле, а не на мысли, что ее одержимость дампиром, вызвана тем, что она давно не приходила к нему на ночь.
За несколько утренних часов, в которые ее никто не побеспокоил, девушка расставила новый товар по полкам, попутно перемещая перепутанные книги на свои места. Стянув красной ленто спущенные волосы в небрежный хвостик, Кэсси налила себе чашечку горячего капучино  и удобно устроилась за прилавком, сосредоточенно сверяясь с запущенной бухгалтерией. Она не слишком разбиралась со всеми этими цифрами и ждала помощи от Лиллит, которой, похоже, единственной был не безразличен книжный магазин, как и ей самой. Кэс нахмурившись, углубилась в работу, даже не услышав лёгкую трель колокольчика, висевшего на двери и оповещающего  о новом прибытии.
И только, когда на бумаги легла тень, Кэс подняла глаза вверх и столкнулась с любимым взглядом. Ток тут же пробежал по ее телу, заставив сердце забиться быстрее в странном экзотическом танце. Кассандра улыбнулась и невольно подалась вперед, в последнюю минуту ставя перед собой листы бумаги, словно они могли стать ее защитой от этого неземного обаяния.
Как я могла раньше сопротивляться этому?
Их лица были очень близки друг к другу, но оба не торопились лишать себя томления, предшествующего тому моменту, когда их губы наконец найдут путь друг к другу.
- Привет, - проговорила она, пытаясь держать голос ровным, - если дела пойдут таким темпом, то мы лишимся магазина, - девушка рассмеялась, показывая, что утрирует события.
Она протянула руку, убирая волосы со лба Митча. Невинный жест, но ей до ужаса захотелось дотронуться до него, почувствовать тепло кожи дампира под своими пальцами.
- Ты сегодня рано, - Кэсси пододвинулась еще ближе. Сейчас, когда вокруг не было ни души, и никто им не мешал, она могла позволить быть себе слегка игривой, - как тебе спалось? – в ее голосе послышался плохо скрытый намек, а улыбка будто говорила – « мне было одиноко без тебя».

Закат, вторгшийся в окна спальни Кассандры после утомительной вылазки, длившейся, всю прошлую ночь, застало молодую охотницу слишком нежданно, нарушая беспокойный сон, которым девушка забылась, как только доползла до кровати. Приоткрыв один глаз, Кэс тут же прищурилась, никак не привыкнув к яркой игре света, проскальзывающей через приоткрытое окно, и блуждающей по всей комнате. Девушка проспала весь день и, как это бывает, голова больше напоминала боксерскую грушу, ту по которой день и ночь лупили все кому не лень, дабы подкачать свои мышцы. Кэс усмехнулась, приподнимая свое уставшее тело и садясь в кровати, чтобы окончательно проснуться и прийти в себя. Теплый душ, что-то из китайской еды, остатки которой все еще хранящейся в ее холодильнике, может слезливая мелодрама с Патриком Суэйзи – вот, что ей сейчас было необходимо. И никак не в другом порядке. Мысль о Митче, конечно же, возникла самой первой, но Кэсси решила, что дампиру нужен отдых. Ее сердце разрывалось на части при мыслях о том, что она утаивает от своего возлюбленного несколько очень важных вещей, но по-другому Кассандра поступить не могла. В первом случаем, ее тайна слишком постыдна, во-втором – девушка коснулась своего живота на несколько секунд, она и сама еще толком не разобралась, что ей делать. Конечно, Фейт подливала масла в огонь, явно не понимая, почему подруга тянет. Митч не дурак и рано или поздно обо всем узнает…
- Да, хороша, я буду тогда, - уныло прошептала она в пустоту собственной кровати и посмотрела в сторону окна, из которого был виден темно-розовый горизонт и остаток уходящего солнца. Отчего-то эти красные блики вызывали в ее душе смутное беспокойство, зародившееся где-то глубоко внутри. Что-то, пока еще не понятно, что именно, в этом мире пошло не так и Кэс отчаянно захотелось набрать привычный номер телефон и позвать своего дампира, объясниться, забыться в его объятиях и любить, быть любимой. Жить, в конце концов. Как надоели ей эти – если бы и когда.
Кэс с непроходяшим чувством скорой беды, все же встает с постели и плетется в ванную. Приняв наскоро душ и, наконец, утолив голод, девушка усаживается на кресло и, взяв в руки мобильный, с несколько секунд тупо вертит его в руках, не решаясь набраться смелости  и вбить знакомый номер, нажав отправить.
Станет ли Митч корить меня за то, что я хочу сделать? Станет ли отговаривать или не поймет… Столько вопросов и как узнать ответ, если ты не сделаешь этого, дурочка!
Но вместо того, чтобы нажать на вызов того, кого больше всего хотелось услышать, Кэс набирает другой номер – Джейсон Паркер. Да, Джейс всегда был ее другом, он сможет дать совет или помочь.
- Алло? – через несколько коротких гудков, на том проводе послышалась пауза, - Джейс, привет, это Кэс.
- Привет Кэсси, ты даже не представляешь, как я рад тебя слышать..
И снова это чувство беспокойства тяжелой поступь входит в сознание.
- Паркер, голос у тебя такой, как будто ты привидение увидел, - девушка смеется, но по спине прошел холодок, - я тоже рада тебя слышать, у тебя все в порядке?
Коронный вопрос.
- Нет, Кэс, нет, - сдавленность голоса друга слишком очевидна и Кассандра даже привстает на своем месте, словно может в одну минуту оказаться рядом с другом.
- Что, - голос дрожит не понятно отчего, - что случилось, Джейс? – на том конце провода тишина, - не говори мне, что ты не послушался моего совета.
Он жив, Кэс, это главное!
- Я… стригой, - его слова звучат бессмысленно, но охотница понимает, что не в духе Джейсона шутить такими вещами. Девушка бессильно опускается на пол, пока Паркер рассказывает свою историю, описывая встречу брата, - Кэс, - его голос полон мольбы, - помоги мне, Кэсси. Я знаю, только ты способна мне сейчас помочь… - и чуть приглушенно, - пожалуйста.
- О, господи, Паркер, - Кэс не уверена тяжело ли ему слышать имя всевышнего, - где ты сейчас? Ты .. нет, не важно. – Она отбрасывает мысли об убийствах прочь, - где ты, я найду способ тебе помочь, обещаю!
- Я в Нью-Йорке, Кэс. Hotel Newton…
Звонок обрубается и Кэс на несколько секунд теряется в пространстве. К горлу подкатывает тошнота, и девушка еле успевает домчаться до уборной, чтобы вернуть назад весь съеденный обед. Бессильно опускаясь на пол, девушка набирает другой номер, единственно верный и когда в трубке слышится мужской голос, она просто говорит:
- Митч, мне нужна помощь, приезжай, пожалуйста.